3 апреля 1982 года музыканты группы «Кино» впервые в своей истории выступили на концерте Ленинградского рок-клуба. Это выступление по сути и явилось презентацией будущего альбома, потому что участники «Аквариума» снова согласились помочь, и песни исполнялись в точно таком же составе, в каком записывались на студии. Борис Гребенщиков предложил использовать на концерте драм-машину, но так как под каждую песню аппарат нужно было долго настраивать, в итоге решили записать её звук на кассету и во время выступления просто включить фонограмму. Аккомпанемент был записан к семи наиболее «боевым» композициям, причём фонограмма песни «Когда-то ты был битником» писалась с некоторым запасом — во время её исполнения планировалось устроить небольшой джем. За день до концерта в Доме культуры имени Цюрупы состоялась генеральная репетиция (кто-то из «Аквариума» числился там руководителем какого-то вокально-инструментального ансамбля, и у него был доступ к достаточно большому помещению со всей необходимой аппаратурой). Чтобы не ходить на работу, Рыбин симулировал простуду и взял у врача больничный лист, Цой на несколько дней по семейным обстоятельствам отпросился из училища.
За внешний вид музыкантов отвечала Марианна Родованская: Цоя она одела в позолоченную жилетку с кружевами и поддельными бриллиантами, а из Рыбина с помощью грима, лака для волос и гардеробов Театра юного зрителя сделала Франкенштейна. Подобный имидж превалирующие в зале хард-рокеры восприняли крайне негативно, встретив группу выкриками типа «эстрада сопливая», однако уже после исполнения первой песни («Я — асфальт») недовольные зрители притихли, и в целом концерт прошёл удачно. Выступление продолжалось примерно тридцать минут, при этом перерывы между барабанными партиями на фонограмме составляли около семи-восьми секунд, плёнку не останавливали, и все песни пришлось играть непрерывно. Во время исполнения финальной композиции («Когда-то ты был битником») Борис Гребенщиков оставил магнитофон включённым и вышел на сцену с огромным барабаном на животе. Затем к группе присоединился Майк Науменко и сыграл энергичное гитарное соло в стиле Чака Берри. А закончил песню приятель музыкантов Игорь «Монозуб» Гудков, исполнив протяжную партию на саксофоне. Зрители были довольны, и руководство рок-клуба отозвалось о выступлении одобрительно.
Первый отрицательный отзыв о творчестве только что образовавшейся группы поступил во время экзаменационного концерта при вступлении в Ленинградский рок-клуб. Тогдашняя его руководительница, Татьяна Иванова, после прослушивания шести-семи песен с альбома обвинила музыкантов в отклонении от идеалов рока:
Ну и что ты хочешь сказать своими песнями? Какова идея твоего творчества? Что ты бездельник? Это очень хорошо? И остановки только у пивных ларьков — это что, все теперь должны пьянствовать? Ты это хочешь сказать? А что за музыка у вас? Это, извините меня, какие-то подворотни…
© Татьяна Иванова Виктору Цою
На этом, по сути, первом своем полноценном концерте «киношники» решили дать волю артистической фантазии, как они ее на тот момент понимали: разутый, густо залепленный гримом Рыба бегал в белых носках по сцене с гитарой наперевес, Дюша в широкополой шляпе остервенело бил по клавишам, Фан с басом был подчеркнуто деловит и сосредоточен, однако не мог утаить лукавую улыбку, за ударника с механической меланхолией работал никогда не использовавшийся доселе в концертной практике питерских рокеров ритм-бокс. Цой, как пригвожденный, непоколебимо стоял у микрофона, позволяя себе лишь нарочито резкие жесты (романтично — а он сознательно предъявлял себя миру в образе неоромантика — вспархивали кружевные манжеты) и демонстрацию мужественного, тоже изрядно подкрашенного театральным гримом профиля. Последним номером в программе был «Битник». И тут на сцену, как и остальные, в нарядах из тюзовской костюмерки (Рыба работал в ТЮЗе монтировщиком сцены, отсюда и экипировка) вышли Гребенщиков, бьющий в повешенный на шею огромный барабан, и Майк с гитарой, чтобы спеть этот забойный номер вместе с Цоем. И они его спели. В довершение карнавальной картины из-за кулис выскочил деятельный Панкер с саксофоном (в барабанах он к тому времени разочаровался) и разыграл пантомиму: он не мог выдавить из гнутой железяки ни одного чистого звукового пузыря, но, извиваясь всем своим крупным телом, раздувал щеки зверски и вполне убедительно. Разумеется, после такой звездной поддержки публика КИНО запомнила надолго. Так, на плечах Гребенщикова и Науменко, Цой эффектно въехал в славный пантеон питерского рока.
© Павел Крусанов
https://www.youtube.com/watch?v=BuZaztqpFG4